Повести Пушкина: вахтанговская премьера об играх с судьбой к юбилею поэта 225-летие со дня рождения

225-летие со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина отмечается Театром Вахтангова премьерой спектакля «Повести Пушкина». Надо сказать, что «Повести Белкина», которые легли в основу постановки, да и вообще все произведения пушкинской прозы при всей кажущейся лаконичности, очень емкие и насыщенные. Они прекрасно подходят для изображения инструментарием кинематографа, а вот для театральной сцены – весьма непроста в передаче. Главный режиссер Вахтанговского театра Анатолий Шульев попытался разгадать игру судьбы, узнать, что спрятано за казалось бы простым фасадом коротких человеческих историй, рассказанных Пушкиным.

В трактовке режиссера мы видим каждую повеcть как наступление очередного времени года: «Барышня-крестьянка» напоена весной и ожиданием любви, которая созревает летом под щедрым и ласковым солнцем родительской ласки; инфернальный «Выстрел» решен в багрово-осенних тонах, где с неумолимостью летящих пуль сталкиваются характеры; «Метель» конечно же захватывает зрителя в плен русской зимы, где жестокая шутка надолго леденит сердца главных героев; и, наконец, вновь гимн наступающей жизни, несмотря на неизбежные потери, в «Станционном смотрителе». Концептуально это красиво, но затянуто: теряется ритм, а для нашего времени потеря динамики ощущается сразу. После великолепного «Амадея» от Шульева ожидаешь каких-то интересных и неожиданных решений, но все очень классично... Авторам постановки не хватает явно той искристости и легкой «безуминки», которая есть в пушкинских текстах, а ведь это же всегда составляло и черты фирменного стиля Театра Вахтангова! Однако, в итоге получается приятная глазу, но очень размеренная, академичная вещь.

Спектакль с достаточно камерным действием сильно подавляется также величиной главной сцены, и персонажи словно теряются в трех соснах – доминантах, не спасает даже крушение одной из них по ходу сюжета, как и разыгрываемое буйство стихий. Актеры плавно перетекают из повести в повесть, из образа в образ. И если старшее (Юрий Шлыков) и среднее (Александр Горбатов) поколения за счет мастерства и харизмы справляются и создают индивидуальности, то женские образы, которые и являются изюминками пушкинского замысла в каждой из новелл, получились несколько одноообразными – прелестно-восторженными, но очень похожими, фактически неотличимыми, хотя исполнялись разными актрисами. Очень старается соединить все сюжеты Человек дороги (замечательный Валерий Ушаков), альтер эго Пушкина, замаскированного им под видом рассказчика Ивана Петровича Белкина, но не везде и он попадает в унисон с внутренним пушкинским ритмом. В спектакле, безусловно светлом и оптимистичном, чувствуется определенная осторожность: постановщик словно нащупывает свой путь в новое время.

Ушедшие мастадонты Юрий Бутусов и Римас Туминас очень сильно отформатировали Вахтанговский театр и его репертуар в духе своих художественных идей и общественных высказываний, и влияние их бесспорно великих, острых спектаклей до сих пор ощущается. Тем не менее, надо признать, что изменился сам дух времени. Поэтому выбор для постановки образца национальной русской литературы и исследование выведенных гениальным пушкинским пером архетипов русских характеров и моделей поведения выглядит очень символично. Это можно расценивать как начало новой эпохи в художественной политике, и, будем надеяться, что следующие шаги главного режиссера будут смелее и выразительнее.