«Ангелы вышли покурить» или вновь о поиске Бога на Руси. Премьера в Московском Театре «Школа современной пьесы»

Текст: Виктор Авдеев

Фото: Игорь Червяков

Спектакль «Ангелы вышли покурить», поставленный художественным руководителем театра Иосифом Райхельгаузом, продолжает не только российскую, но и мировую художественную линию по трактовке места Бога в нашей грешной жизни. При первом ознакомлении с сюжетом пьесы Олега Маслова ситуация начинает напоминать недавний скандальный «Левиафан»: случайно найденная икона запускает церковную машину, желающую использовать это обретение для усиления своего влияния среди паствы, и встречающую сопротивление главного героя. Однако, гораздо больше оснований на проведение параллелей со спектаклем имеет знаменитый испанский фильм «Нет вестей от Бога», который в острой, комедийной и в то же время уважительной манере рассуждает о соотношении религии и веры в мире, о месте Бога в душе каждого, даже неверующего в него. Безусловно, при внимательном изучении можно найти и гораздо более глубокие отсылки к русской и мировой литературе с её внушительной традицией богоискательства.

Непосредственно сам спектакль актуализирует эту тему через материальное столкновение церкви и простого человека, в душе которого разворачивается одновременно настоящая борьба. Угроза смертельной болезни заставляет его задаться страшным и мучительным вопросом «Почему я?!» и при всем своем атеизме адресовать его Богу. Само действо во многом держится на обаянии и харизме Ивана Мамонова, играющего главного героя Пашу. Богатырский внешне, он своей скупой пластикой и размеренной речью напомнит зрителю не просто архетип русского мужика, но и целый ряд персонажей из рассказов Василия Макаровича Шукшина -  по виду обычных крестьян, трудяг, но впечатляющих мощью и размахом. В то же время, это - мятущиеся люди, которые упорно ищут смысл жизни.

Своеобразным альтер эго главному герою выступает то сладкоречивый, то жестко высказывающийся и решительно действующий владыка Агафангел, местный высший церковный иерарх в блестящем исполнении мэтра сцены Александра Галибина. Он то точно знает, чего хочет от существующей парадигмы, воспринимая её как данность. Он видит всю греховность существующего мира, окружающих и, надо отдать должное, признает собственную. Единственно фальшивящим моментом прозвучали слова Агафангела в финале: «Мы говорим то, что люди хотят услышать». Это в итоге низвело сложный и многослойный образ церковного владыки лишь к уровню ловкого манипулятора-пропагандиста. Воспринимать ли это как промах режиссуры, как манифест создателей в стиле «Я обвиняю!» или как пресловутую фигу в кармане – каждый из зрителей, пожалуй, решит для себя сам.

Триединым воплощением женской души России и русской женщины в образах жены, возлюбленной и матери (пусть и духовной) стали замечательные роли, сыгранные соответственно Ириной Линдт, Екатериной Лисицыной и Татьяной Цирениной. Пожалуй, именно они несут главную идею произведения: Бог не на небе, а в душах любящих тебя людей! В супруге чувство долга переплетается с глубокой нежностью, которую она испытывает к своему грубоватому внешне Паше, порой даже заслоняющего для нее свой путь к Богу. Для девушки-послушницы, которую герой встретил на склоне лет и в условиях серьезного морально-психологического кризиса полюбил, он принимается со всем сердечным пылом таким как есть, без всяких условий и требований. Прощает неверие, ошибки и проступки главного героя, и, одновременно, безмерно, по-матерински любит непутевого Пашку настоятельница монастыря. Все вместе они и спасают главного героя, представляющего довольно распространенный тип ожесточившегося на себя и мир русского мужика: бескорыстно дарят ему поддержку, любовь и веру прежде всего в самого себя.  

Возможно, несколько выбивающимся из логики повествования, невсамделишним покажется хэппи энд, но, с учетом той поправки на чудо, которое и лежит в основе спектакля и всей русской жизни, такое завершение греет душу. Возможно, в идейной подаче, в расстановке акцентов созидательную роль также сыграл консультант - отец Николай, настоятель Долгопрудненского храма, благодаря чему спектакль получился гораздо глубже, чем возможно он воспринимался изначально на уровне очередной провокации. Аутентичность костюмов,  нюансы речи и штришки в поведении персонажей - служителей церкви насытили спектакль, придали ему реалистичную атмосферу. Эффект присутствия, ощущаемый в «Зимнем саду» театра благодаря срединному положению сцены, делящему зрительный зал на две части, усиливается мощным сценографическим действом, когда Иван Мамонов в реальном времени яростно взламывает пол сцены и неожиданно обретает чудодейственную икону, ставшую триггером для дальнейшего развития сюжета. Некой антитезой конфликтам на сцене звучат умиротворяющие духовные песнопения, исполняемые вживую мужским ансамблем «Скиф» из шести певцов, которые разведены по залу, как традиционный антифон.