Милая русская хтонь. Cтоличная премьера «Человека в закрытой комнате» от Театра Моссовета  

Фото: Елена Лапина

«Человек в закрытой комнате» - одно из по-настоящему удачных отображений русского дзэна, наполненного одновременнно саморефлексией, обаянием, жутью, парадоксами и юмором, без которых и не представляешь жизни в нашем богоспасаемом Отечестве... Жесткий и в тоже время внушающий надежду трагифарс от Татьяны Загдай нашел своего, очень чуткого и понимающего рассказчика в лице Павла Пархоменко, который представил одноименный спектакль в Театре Моссовета 12 мая, впервые на столичной сцене.

Один из основополагающих конфликтов в русской литературе – это конфликт отцов и детей, особо остро чувствуемый в переломные периоды истории России. Автор пьесы Татьяна Загдай размышляет о разломе между современным поколением тридцатилетних и их родителями, «потерявшими свою страну и не нашедшими себя в изменившемся мире». Младшее поколение в лице главной героини Жанны с каким-то непроходящим детским максимализмом и инфантильностью готово кинуть в лицо старшему обвинение в пренебрежении, отсутствии понимания, крайности позиций, хотя по сути «зеркалит» собственные установки и поведенческие линии. Этот своеобразный диалог с недавно скончавшимся отцом ведется в ходе внешне безумной, но вполне возможной в нашей действительности, одиссеи с мертвым телом сквозь архетипичные ситуации и встречи со столь же типовыми персонажами нынешнего дня. Однако, путешествие не становится лишь каскадом где-то страшноватых, а где-то смешных аттракционов: перед зрителями раскрывается вся многомерность главных действующих лиц, находящих в конце этого пути собственное искупление.

Прочувствовать нерв и глубину главных вопросов жизни на Руси при всей камерности как собственно истории, так и постановки позволяет мощная эмоцинальная «раскачка» от игры исполнителей. Лидирует данный процесс тут безусловно тандем главных героев, блистательно сыгранных Лилией Волковой и Андреем Смирновым. Их внутренние конфликты, столкновения друг с другом и внешним миром столь психологически достоверны, точны и в то же время органичны, что зритель попадает в унисон с их эмоциями и словно несется по «русским горкам». Его безудержно смешат сейчас, чтобы через пару минут без предупреждения взять за горло простой до ужаса, трагической историей. Свои изюминки нашел режиссер и для актеров, ассистирующих главным героям, оттенив через их гротеск и буффонаду пугающую, хтоническую релистичность главной сюжетной линии.

Спектакль Павла Пархоменко, уже ярко и успешно выступившего с «Игроками» Гоголя, во многом следует именно гоголевскому магическому реализму в изображении русской жизни. Здесь нашлось место и крепкому русскому слову, значимость которого любовно описал Николай Васильевич, как известно, на страницах своих «Мертвых душ» ( но следует отметить, что обсценная лексика в постановке только усиливает смыслы и не является методом низкопробного заигрывания с публикой и потаканием самым низменным чувствам). Здесь также чувствется мягкая, понимающая ирония, способная быстро трансформироваться в злую сатиру в отношении далеко нелицеприятных элементов как современного социально-бытового устройства, так и определяющей его морали. И, конечно же, зрители проведут очевидную параллель собственно с бессмертной гоголевской поэмой: вояж с мертвым телом и диалог с потусторонней сущностью почившего отца отсылает к Чичикову и его поискам мертвых душ. Однако, при всей непроходящей хтони русской жизни, последняя демонстрирует удивительную тягу к свету, к надежде на лучшее, которую «Человек в закрытой комнате» зрителям транслирует, несмотря ни на что.